Дошкольное образование

Майским указом президента было предписано обеспечить доступность дошкольного образования за 3 года, и к началу 2016 года задача была решена практически полностью. Средний показатель доступности по стране близок к 99%, отстают лишь некоторые регионы с изначально сложными демографическими или финансовыми условиями.

За 3 года на проект модернизации региональных систем дошкольного образования из федерального бюджета было потрачено 130 млрд рублей, из региональных – 82 млрд, и в общей сложности было создано более 1,1 млн мест. Очередь в детские сады сократилась с нескольких сотен до нескольких десятков тысяч. Власти не только строили новые детские сады, но и возвращали старые здания, которые в период демографического спада 1990-х система образования растеряла. У региональных управленцев был популярен анекдот о бизнесмене, который никак не соглашался даже за деньги вернуть здание в муниципальную собственность, но после визитов к нему пожарных, налоговиков и прочих проверяющих инстанций отдал его даром, пояснив, что ради детей готов пожертвовать чем угодно.

В интегрированном законе «Об образовании в Российской Федерации» 2012 года дошкольное образование стало первой ступенью общего образования, а коли так – для него потребовался свой образовательный стандарт (ранее детсады обходились без него). Поскольку у нового руководства Минобрнауки во главе с Дмитрием Ливановым еще свежи были воспоминания об особенностях обсуждения ФГОС старшей школы, к разработке ФГОС дошкольного образования отнеслись в высшей степени вдумчиво. В закон внесли норму, запрещающую любые формы аттестации дошкольников, и решили не устраивать конкуренцию команд разработчиков, поручив создание ФГОС директору Федерального института развития образования Александру Асмолову. Ему предстояло вовлечь в обсуждение экспертов самых разных взглядов, не допустив всплесков общественных эмоций. Получившиеся тезисы ни у кого не вызвали желание подраться.

Александр Асмолов объявил, что в основе стандарта — поддержка разнообразия детей и детства, политический детоцентризм, что стандарт поощряет вариативность форм дошкольного образования вплоть до семейной, что основой воспитания дошкольника должно стать его включение в разные виды деятельности, прежде всего в игровую. Ребенка нужно «ценить, а не оценивать», а значит — избегать школяризации, учитывать особенности разных детей, в том числе с ограниченными возможностями здоровья. Исследование Института психолого-педагогических проблем детства РАО показало, что учителя начальной школы хотят получить в первый класс послушного, подготовленного ребенка, который не будет нарушать дисциплину, умеет читать, писать печатными буквами и считать хотя бы в пределах десятка. А разработчики стандарта сместили акцент, предложив готовить не детей к школе, а учителей начальных классов к обучению любого ребенка.

Стандарт был благополучно утвержден в октябре 2013 года, и при его внедрении удалось избежать унификации: разными группами авторов под ФГОС было разработано более 25 примерных программ, и каждый детский сад мог выбирать, какую из них учитывать при разработке собственной программы.

По данным Мониторинга экономики образования, 2016 год.

ПТУ нового времени

Еще один пласт российского образования – начального и среднего профессионального – за 25 лет не раз пытались реформировать. Главной проблемой был его негативный имидж, устоявшийся с советских времен, когда аббревиатуру «ГПТУ» расшифровывали «Господи, помоги тупицам устроиться!», а в каждом регионе существовал свой набор колоритных синонимов, самые безобидные из которых — «рогачка», «шарага», «каблуха», «хмызня» и «фазанка». И хотя в 1990-е ПТУ стали называть профессиональными лицеями, а техникумы – колледжами, отношение к ним осталось прежним. Конкурс инновационных программ лицеев и колледжей в нацпроекте «Образование» так и не стал стимулом к развитию системы – в отличие от аналогичного конкурса в высшем образовании.

В 2008 году авторы доклада «Российское образование 2020: модель для инновационной экономики» предложили превратить среднее профессиональное образование в прикладной бакалавриат, придав ему статус высшего образования. Это позволило бы не только выпускать исполнителей более высокой квалификации, но быстро «переключать» на получение прикладной профессии тех, кому высшее образование оказалось не по вкусу или не по зубам. Поступив в академический бакалавриат, студент мог бы перейти в прикладной, или наоборот. Однако, начав в 2010 году эксперимент по прикладному бакалавриату в 50 колледжах и вузах, Минобрнауки оставило прежней нормативную базу. Студенты получали четырехлетнее высшее образование с усиленной практической частью в рамках действующих ФГОС. Идея прикладного бакалавриата, заменяющего среднее профессиональное образование, так и осталась на бумаге.

Закон «Об образовании в Российской Федерации» 2012 года изменил лишь «упаковку» профессионального образования: начальное профессиональное образование было упразднено, а у среднего профессионального появилось два уровня — подготовка квалифицированных рабочих и служащих, подготовка специалистов среднего звена. Ни содержательной, ни структурной реформы проведено не было.

Некоторые улучшения имиджа профессионального образования связаны с присоединением России в 2012 году к мировому движению WorldSkills. Это чемпионат среди молодых людей за первенство в ремесле, придуманный после Второй мировой войны в Испании и распространившийся на 78 стран. За 5 лет в России было проведено порядка 300 региональных, корпоративных и национальных чемпионатов, в которых приняли участие более 90 тысяч человек, есть успехи и на международных состязаниях. В списке компетенций WorldSkills Russia – более ста позиций: педагогическое образование, ландшафтный дизайн, парикмахерское искусство и многие другие.

Благодаря WorldSkills у учеников колледжей появляется профессиональный азарт и вкус к победе, а чтобы они могли эффективно готовиться к чемпионатам, в колледжи поставляется новое оборудование. Стандарты WorldSkills недавно начали применять не только для состязаний, но и для независимых профессиональных экзаменов, хотя эта идея поддерживалась далеко не всеми экспертами, и президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин не раз скептически высказывался по этому поводу. Впрочем, вице-премьер Ольга Голодец, опекающая WorldSkills, настроена оптимистично: «В учреждениях среднего профобразования учится 2 млн 850 тыс. человек. Надеюсь, что в недалеком будущем мы сможем завершить распространение стандартов WorldSkills на всю эту систему в целом».

Особые дети

Важный тренд российского образования последних лет – изменение подходов к образованию детей с ограниченными возможностями здоровья и детей-инвалидов. Отправной точкой стало заседание Российского общественного совета по развитию образования (РОСРО) в апреле 2006 года, где Ярослав Кузьминов констатировал, что дети, чьи физические или интеллектуальные возможности ограничены, не имеют доступа к обычному образованию. Тогда же депутат Госдумы, вице-президент Всероссийского общества слепых Олег Смолин сказал, что уже в ближайшем будущем у семей с особыми детьми должен быть выбор: отдавать их в коррекционную школу или же обычную, где есть возможность инклюзивного образования.

В последующее десятилетие обеспечение равного доступа к получению качественного образования всех категорий детей с ОВЗ стало одним из приоритетов образовательной политики. По оценке директора Института коррекционной педагогики РАО Николая Малофеева (2012 год), доля детей, нуждающихся в специально организованном обучении, — не менее 10%, доля детей-инвалидов — примерно 2-3%.

Принятые за эти годы нормативные документы, включая интегрированный закон «Об образовании в Российской Федерации» и два образовательных стандарта – для детей с ОВЗ и для детей с умственной отсталостью (интеллектуальными нарушениями), — отражали четыре основных принципа. Во-первых, был снят заложенный в советские годы «постулат необучаемости» по отношению ко всем особым детям; во-вторых — закреплены вариативные возможности их обучения, включая инклюзивное образование; в-третьих, образование особых детей теперь состоит из двух компонентов – академического и компетентностного, когда, например, ребенка-инвалида учат элементарным навыкам самообслуживания. Наконец, в образовательных программах учитывается максимальная дифференциация особых образовательных потребностей.

Благодаря официальному признанию права инвалидов на образование за парты сели дети, которым раньше в этом было отказано. Развивается инклюзия, и даже в отдаленных регионах есть школы, где вместе с обычными детьми успешно учатся дети особенные. Если и возникают конфликты, то, как правило, по вине или в силу некомпетентности взрослых. Однако, несмотря на грозные окрики из федерального министерства, право на инклюзивное образование удается обеспечить далеко не везде: порой максимум, что способен сделать учитель с таким ребенком, пришедшем к нему в класс, — обнять и плакать. Знаний коррекционной педагогики и специальной психологии, равно как и навыков работы с особыми детьми, учителям пока не хватает.

Еще в 2009 году коллегией Минобрнауки было принято решение, что инклюзия будет развиваться постепенно, а действующая система специального образования сохранится. В профессиональной среде дефектологов эта позиция считается разумной и взвешенной.