Это были 90-е годы, новые вузы плодились как грибы, и никто не знал, какой из них был хороший, а какой плохой. При этом дипломы о высшем образовании продавались даже в переходах метро. Я учился в МГУ и не планировал поступать в другие вузы. Но для дипломной работы в университете мне пришлось заняться математическими моделями в экономике, и мой научный руководитель посоветовал пойти поучиться этой науке. Это было первое обстоятельство. Вторым обстоятельством было то, что в тот момент я увлекся психологией (а от психологии до экономики один шаг) и французским языком. И третьим обстоятельством стало то, что на факультете ВМиК МГУ в холле оказалось объявление о наборе в Высшую школу экономики. Там говорилось, что студентам, знающим английский язык, будут преподавать французский и дадут возможность поехать учиться в Сорбонну. Вот так все совпало. Я купил учебник Пиндайка-Рубинфельда по микроэкономике, подал документы в приемную комиссию Вышки и поступил.

В Вышке никогда не было скучно. После нескольких месяцев учебы я начал работать в международном отделе и увидел вуз изнутри. Кроме того, моими однокурсниками были выпускники вузов с хорошей репутацией (Бауманка, МГУ, Авиационный институт, МИФИ и другие) и с ними было очень интересно. Все были хорошо мотивированы и хорошо учились: кто-то стремился в бизнес, а кто-то просто «ботанил», потому что по-другому не умел. Занятия проходили по вечерам, почти все мы работали, а после работы бежали учиться. Потом начали приезжать зарубежные профессора. Нам читал Михаил Андреевич Сологуб и это были удивительные лекции: объявлена лекция французского профессора, а он с тобой говорит на чистом русском языке. Для меня экономика была очень увлекательной наукой и иногда непонятной. Например, у них, у экономистов, две разные функции пересекаются на одном графике – глупости какие-то.

Я помню практически всех своих преподавателей, всех не перечислишь. Например, Олег Игоревич Ананьин читал историю экономической мысли, в которой я на тот момент не мог разобраться, хотя оценку свою получил. Невозможно забыть Рустема Махмутовича Нуреева, он очень харизматичный человек, «горел» своим предметом и передавал это горение нам. Револьд Михайлович Энтов и Лев Львович Любимов — мои самые дорогие и любимые преподаватели. Револьд Михайлович стал моим научным руководителем, и я долго работал у него на кафедре. А Лев Львович, кажется, не вел у меня никаких предметов, но стал учителем по жизни.

Во время учебы в Вышке я четко знал, кем хотел стать – либо главой Центрального банка, либо ректором Высшей школы экономики. Оба поста на тот момент меня вполне устраивали. Однажды я сидел в кабинете Кузьминова (тогда Вышка была маленькой, и Ярослав Иванович устраивал беседы со всеми новыми сотрудниками, а я как раз был новеньким в международном отделе), и он меня спросил, кем я хочу стать – я и ответил, что мне нравится его кресло. Я был молодой и прямолинейный… Как-то позже, когда я праздновал свой день рождения, Ярослав Иванович зашел к нам в отдел и пожелал мне стать первым вышкинским «пиэйчдюком». Первым я не стал, но часто вспоминаю эту историю, ведь уже в те годы, когда мы снимали буквально один этаж в Газетном переулке и пару аудиторий на Сахарова, Кузьминов верил, что у Вышки будут выпускники с хорошей докторской степенью мирового уровня.