Михаил Михайлович Комаров:

Бирмингем

В Университете Бирмингема я впервые оказался в 2010 году, когда в числе ста других студентов, аспирантов и магистрантов стал стипендиатом Президента РФ на обучение за рубежом. Я тогда оканчивал аспирантуру в МИЭМ и поехал туда по научным направлениям electrical engineering и computer science — так тогда это называлось в Англии. Президентская стипендия предполагает, что ты сам выбираешь страну и университет, куда хочешь поехать, и договариваешься, что тебя там примут. Почему я выбрал Великобританию, понятно. Я давно хотел побывать в этой стране, познакомиться с ней, считаю ее очень интересной. Кроме того, я очень люблю английские фильмы и сериалы, британских актеров, культуру вообще. К тому же еще совсем недавно Британская империя была огромной, самой большой в мире. Мне было интересно, как там живут люди, как устроено классическое британское образование.

Что касается выбора именно Бирмингема, то так сложилось. У меня было несколько предложений из британских университетов, то есть варианты были, но я остановился на Бирмингеме. Все-таки это второй по величине город в стране после Лондона. Там я и находился в 2010-2011 учебном году. За этот год я фактически написал свою кандидатскую диссертацию. Это получилось так быстро, потому что в Бирмингеме темп жизни совсем иной, чем в Москве. Там можно было вести спокойную жизнь, оторванную от забот. Поэтому мне удалось сконцентрироваться на диссертации. Там у меня появилась та академическая жизнь, которой мне прежде не хватало. Да и сама жизнь вне постоянных перегрузок, такая обычная классическая студенческая жизнь, возможность задуматься о собственном существовании — все это мне очень много дало. Еще Бирмингем мне запомнился надолго потому, что у меня там появилось и осталось много друзей из разных стран. К тому же это был мой самый первый опыт долгосрочного проживания отдельно от семьи, тем более в другой стране. Я очень повзрослел.

Университет Бирмингема интересен тем, что на его территории есть замечательная часовая башня. Если мне память не изменяет, их всего две таких в мире, причем в свое время она была одной из самых высоких европейских башен. Университет достаточно старый, он основан в 1900 году, это университет с традициями. Он является самым старым и самым престижным среди так называемых «краснокирпичных университетов» Великобритании, а в центральной части страны он самый крупный. В стране есть только четыре университета, выпускники которых получали Нобелевскую премию, и Бирмингемский университет один из них. Из университета вышло восемь нобелевских лауреатов, первый из которых — Ф. Астон, получивший Нобелевскую премию в области химии в 1922 году, а последние — П. Нерс, которому дали премию в области медицины и физиологии за 2001 год, и А. Баллок, член Межправительственной группы экспертов по изменению климата, награжденной Премией мира в 2007 году. Да и вообще из университета вышло очень много известных ученых, причем в самых разных областях науки. Сейчас университет очень успешен в области борьбы с раком и в ряде других направлений.

На территории университета работает Европейский исследовательский институт, который в свое время открывал Тони Блэр. Университет имеет старый классический кампус. Там много интересных с исторической точки зрения зданий. Я работал там в качестве research fellow под руководством замечательного человека, профессора Кристофера Бейбера. Как раз в то время, когда я приехал, мой научный руководитель стал руководителем Школы электротехники, электроники и вычислительной техники. Кристофер Бейбер до сих пор там работает. Он один из немногих лауреатов, которые являются обладателями медали по эргономике, да и в целом известен своими исследованиями в области человеко-машинного взаимодействия. Мне тогда эта тема была достаточно интересна и близка, поэтому я и попал в его лабораторию, которая называлась Лабораторией человеко-машинного взаимодействия. Надо сказать, это направление не было непосредственно связано с темой моей диссертации, посвященной беспроводной передаче данных. Но человеко-машинное взаимодействие — это тема, которая сегодня актуальна везде, поэтому с коллегами в рамках Лаборатории человеко-машинного взаимодействия я проводил некоторые исследования и эксперименты. Надо отметить, что я попал туда вместе с одним из бывших членов кадрового резерва Вышки, моим коллегой и другом Сергеем Ефремовым, который до сих пор работает у нас в Школе бизнес-информатики. Сергей получил стипендию от Университета Бирмингема и приехал туда на полгода.

Там я занимался также исследованием и разработкой систем позиционирования внутри помещений, и часть этого исследования была использована в моей диссертации. Опыт, полученный во время работы в этой лаборатории, был использован мной настолько, насколько это было возможно. Кроме того, за время нахождения там я еще проехал по всем ведущим университетам Англии. Я побывал в университетах Шеффилда, Оксфорда, Кембриджа, там я познакомился с теми специалистами, которые мне были интересны с точки зрения моих научных интересов, — с руководителями лабораторий в области передачи данных и сенсорных сетей. Я делал презентации своей диссертационной работы, узнавал их мнения, слушал их комментарии. В России любят говорить, что мы отстаем в тех или иных областях науки и технологий, и мне хотелось понять, действительно ли мы отстаем. И я выяснил, что не особенно-то мы и отставали в то время. Мои исследования были на том же уровне, что и исследования в этих университетах. Сознавать это было очень приятно.

Конечно, академическая жизнь в Бирмингеме и других университетах существенно отличалась от того, к чему я привык в Москве. Обращало на себя внимание плотное и достаточно формальное взаимодействие научного руководителя с аспирантами. У научного руководителя есть обязательная еженедельная встреча с его аспирантами, на которой каждый из них рассказывает, что он сделал за истекшую неделю. В университете есть специальный документ — печатный формуляр, в который вносится информация о взаимодействии с руководителем, — и это мне было в новинку. Каждая встреча заканчивается заполнением и подписанием соответствующего формуляра. Он содержит краткое изложение содержания беседы руководителя со студентами: зачем встречались, о чем договорились, подписи руководителя и того студента или аспиранта, который с ним встречался. По окончании какого-то периода времени проводится подсчет количества этих формуляров. Так это устроено, и мне такой формальный подход понравился — стимул для студентов. Ты всегда можешь взять себе копию, а сам оригинал остается в департаменте. Дальше все достаточно просто: если не хватает таких встреч, то есть аспирант не общался с руководителем, не обсуждал ход своей научной работы, он идет на отчисление. Соблюдение таких формальностей было для меня в новинку. Мне это показалось настолько полезным, что я пытался ввести для своих студентов что-то подобное, но, к сожалению, на уровне одного отдельно взятого преподавателя у нас такие вещи внедряются тяжело, тут скорее нужна инициатива со стороны руководства факультетов и университета. Студенты совсем не хотят такого формального подхода.

Еще на меня произвела впечатление оперативность при решении насущных проблем. Например, если мне требовалось что-то приобрести для работы в лаборатории, департамент делал это в течение двух дней. Обычно это была какая-то электроника или компоненты для проведения исследований. Обслуживание академических исследований у них осуществляется очень быстро и на высоком уровне. У нас, видимо, этот уровень будет достигнут не скоро.

Аспиранты, которые в это время работали над диссертациями, все в итоге защитились, но в разное время. Все зависит от человека, от его включенности в исследования. Британия отличается от многих европейских стран тем, что там образование в основном платное. Те аспиранты, которые там были, в основном получали финансовую поддержку из грантовых программ, то есть они обязаны были участвовать в определенных исследованиях. И пока они этих исследований не завершат, они могут работать над диссертацией, но защитить ее не смогут. У нас в этом смысле проще. У нас больше свободы в отношении участия в исследованиях, к тому же руководитель не может заставить аспирантов работать над теми исследованиями, проводить которые они не хотят. Однако и в нашем, и в британском подходах есть свои тонкости. Например, приходит аспирант к научному руководителю, и тот говорит ему, что конкретно надо делать, а он отказывается этим заниматься. У нас руководитель в таком случае может отказаться от аспиранта. А там, если аспирант скажет «не буду», значит, не будет — и все! Там аспирант не станет выполнять работу, если не видит в этом смысла. Ему нужно объяснить, почему надо ее делать. И он должен четко понимать, почему ему следует делать именно эту работу. Мне кажется, такой подход связан с тем, что у них платное образование. Я думаю, что и мы к этому придем. В Европе вообще и в Великобритании в частности большее значение придают участию в конференциях, нежели публикациям в журналах. Это объясняют тем, что журналы быстро устаревают, а на конференциях новая информация дается достаточно оперативно. Поэтому у них нет требования «публикации в журналах», у них есть требование «участие в конференциях». Когда я туда ехал, одной из моих задач было приехать обратно с какой-то определенной публикацией по теме исследований. Собственно, та самая публикация и появилась на очень престижной конференции в США, куда потом полетели уже мои коллеги. Не важно, что конференция проходила не в Англии. Гораздо существеннее то, что это была ведущая конференция мирового уровня. А то, что за счет этого появилась еще одна публикация, — я считаю, действительно очень хорошо.

Кроме занятий в лаборатории я посещал различные лекции гостевых профессоров. Там был такой порядок, что я мог сам выбирать курсы или лекции, на которые хотел пойти. Я также общался с профессорами, поскольку имел возможность бывать в лабораториях, которые занимались смежными тематиками. Было очень интересно обсуждать с коллегами их видение будущих исследований, связанных с той или иной темой. Спустя годы интересно бывает видеть, как результаты нашего общения действительно превращаются в результаты исследований.

Я принимал участие в ряде исследований, которые проводились университетом. У них там есть интересные исследовательские группы, и я даже принимал участие в определенных тестах. Это интересно и с точки зрения этики. Когда в Бирмингемском университете проводятся исследования, их этика такова, что человеку, участвующему в экспериментах, обязательно заплатят за это деньги. Например, один мой эксперимент заключался в том, что я просто садился в автомобиль и описывал свои ощущения, но мне тем не менее все равно за это заплатили. Это был проект с «Роллс-Ройсом». Исследование было посвящено эргономике новых моделей автомобилей. И задача участника эксперимента состояла в том, что он просто садился в машину и описывал свои ощущения: удобно ему или нет, комфортно ли он чувствует себя в кабине или не очень и так далее. Участнику эксперимента предлагали вопросник, который надо было заполнить. Вообще-то участвовать в тестировании новой модели знаменитого автомобильного бренда, которая еще только выходит в производство, — это само по себе очень здорово. Тем не менее это оплачивалось. Но там были и другие достаточно интересные исследования, тоже оплачиваемые. И когда в исследовании принимают участие студенты, то для них тоже оформляются необходимые документы, и они получают плату за свою работу. Это происходит совершенно автоматически и воспринимается как должное. Понятно, что суммы небольшие — около 50 фунтов. Тем не менее это вполне серьезный стимул.

Теперь о технической базе лаборатории, где я работал. Если здесь, в России, мне кто-то чего-то необходимого для моих исследований не может дать, я стараюсь купить это сам. Там такого не происходит. Но вообще, побывав в Бирмингеме, я понял: представление о том, что мы в России очень сильно отстаем в отношении оснащенности техническим оборудованием, сильно преувеличено. По большинству направлений это отставание невелико, а в биомедицине и других подобных областях его и совсем нет. Я, вернувшись в Россию, говорил об этом на встрече с Президентом РФ, ведь программа, по которой я приехал в Бирмингем, была президентская. На этой встрече я сказал, что лабораторный уровень в Великобритании не сильно отличается от того, что есть у нас. Да, в 1990-е годы мы сильно отставали, но в 2000-е все уже стало совершенно по-другому. И это не только мое впечатление: в Англии я встречал наших отечественных исследователей — специалистов по биомедицине, ведущих ученых из академгородка в Пущине, которые говорили то же самое. Они говорили, что лаборатории в России совершенно ничем не отличаются от лабораторий, в которых они работают в Англии. Конечно, в таком крупном университете, как Бирмингемский, есть студенты, аспиранты и молодые ученые из самых разных стран. Я работал рядом с молодым человеком из Мексики, была девушка из Малайзии, остальные были британцы, но аспирантов там вообще очень немного. Приезжали несколько девушек из Франции. Британцы преобладают среди студентов бакалавриата, а вот в магистратуре достаточно много иностранцев, в том числе, естественно, из Китая. Впрочем, и магистров не очень много, потому что не все хотят продолжать свое образование. Основное в Бирмингемском университете — это бакалавриат, но и магистратуру они пытаются развивать. Зато у них огромное количество исследовательских лабораторий. Это чисто исследовательские группы, и туда, конечно, приезжают иностранцы. Но не для того, чтобы последовательно пройти бакалавриат — магистратуру — аспирантуру. Чаще всего они приезжают в научно-исследовательскую лабораторию напрямую с вполне конкретной целью или по гранту. Как я, например.

Еще одна особенность Бирмингемского университета, которая придает ему особую привлекательность, состоит в том, что на территории университета находится одна из известнейших художественных галерей. Там есть картины Ван Гога и других знаменитых художников. Эта коллекция собиралась в течение довольно длительного времени, а основана галерея была в 1939 году королевой Мэри. Кроме того, поскольку Бирмингемский университет — один из самых известных университетов Великобритании, вполне естественно, что самые знаменитые люди были его жертвователями. Огромное количество работ, которые там находятся, выставляются в этой галерее просто по договоренности с владельцами. Эта галерея по-своему уникальна — я не знаю других университетов, на территории которых было бы что-нибудь подобное: это одновременно и институт изобразительных искусств, и художественная галерея. Я часто бывал в ней. Кстати, там можно увидеть много работ, которые пожертвованы выпускниками университета.

Интересно, что на территории университета есть несколько баров и ресторанов, куда по вечерам в конце рабочей недели приходит весь штат сотрудников. У них существует достаточно традиционная практика: по пятницам там собираются профессора, пьют пиво и общаются на научные и околонаучные темы. Туда приходят и студенты. В общем, все это очень живое и вполне себе нормальное общение и отдых. Однако в будние дни студенты обедают отдельно от профессоров, у них есть отдельный зал. В университете одна из самых современных библиотек. Честно говоря, я тогда не исследовал библиотеки в других европейских университетах, но в то время библиотека Бирмингемского университета произвела на меня очень большое впечатление. Там очень комфортные условия для работы, полностью электронная система поиска материалов, быстрый доступ к литературе, все возможности для сканирования нужных материалов.

Большим преимуществом жизни и работы в Бирмингеме для меня было то, что не приходилось тратить много времени, чтобы доехать до работы или учебы, как это обычно происходит в Москве. Жил я в Международном студенческом доме (Wesley International House) — это старинное здание XVIII-XIX веков, которое поддерживается церковью. Мое жилье находилось всего в 10 минутах ходьбы от лаборатории, что для меня было непривычно с точки зрения планирования времени. Мне нужно было всего лишь полчаса, чтобы проснуться, встать, позавтракать и дойти до лаборатории. Поэтому казалось, что у меня есть огромное количество времени для всех дел и занятий. Вообще там, в Бирмингеме, у меня был совершенно другой опыт проживания, совершенно другие эмоции, впечатления и знакомства. Еще на территории кампуса есть очень хороший спортивный центр, огромное число бесплатных спортивных секций. Хочешь попробовать себя в том или ином виде спорта — пробуй. Возможности все есть. Вообще мне кажется, что такие удобства, доступность всего — это характерная черта кампусной системы. К тому же университет дает возможность посмотреть Великобританию. Организуется много различных экскурсий. Я не помню, были ли они платными для англичан, но для иностранцев они почти бесплатные. Я объездил почти всю Англию: Стратфорд-на-Эйвоне, Йорк, Оксфорд, Манчестер и множество других мест. И все это организовал университет.

Еще мне очень понравилось, что там есть бесплатные курсы английского языка для иностранцев. Конечно, я их посещал, и это было очень полезно. Занятия проходили во время обеденного перерыва — это примерно полтора часа времени, и кто хотел, ходил на эти занятия. Мне было интересно заниматься на этих курсах. В общем, организовано все было очень хорошо, а потому много удавалось сделать.

Вообще Бирмингем — это крупнейший студенческий город Великобритании, а может, и один из крупнейших в Европе. В городе находится три крупных университета, в которых учатся порядка 150 000 человек. Ну и, естественно, это промышленный город. В Бирмингеме в свое время располагался известный оружейный завод. Из крупных промышленных предприятий теперь там работает шоколадная фабрика «Кэдбери». В городе находится крупнейший британский торговый центр «Булл Ринг» (Bull Ring). Если говорить об архитектуре, то я бы не сказал, что там есть что-либо выдающееся. Там довольно много старых зданий, есть центральная площадь с мэрией, типичная для английских городов. Есть несколько памятников, посвященных Второй мировой войне, поскольку много зданий в городе пострадало от бомбежек — там же работал оружейный завод, так что его сильно бомбили. А соседний город Ковентри был вообще полностью разрушен. Это не самый привлекательный для туристов город Великобритании, но тем не менее определенный интерес он, несомненно, представляет. В Британии почти везде есть угольные каналы, которые в свое время были построены для переправки угля. Есть сеть каналов и в Бирмингеме, они сохранились и поддерживаются, сейчас они в очень хорошем состоянии. Я бы не сказал, что это какое-то экстраординарное зрелище, но покататься по узким каналам в плоскодонных лодках довольно любопытно. Отмечу еще один важный момент: когда я говорю про Бирмингем, я говорю про сам город, хотя многие связывают Бирмингем с его окрестностями. Там очень много маленьких деревушек, которые формально входят в метрополию Бирмингема. Бирмингем — это центр региона Уэст-Мидлендс.

Совсем недавно там открылось новое здание центральной библиотеки. Оно выглядит достаточно современно, в нем есть смотровая площадка. Бирмингем — это город, связанный с футболом, как и многие другие британские города: это домашний город футбольной команды «Астон Вилла» — там есть стадион этой команды и есть Университет Астон. Но университет назван, конечно, не в честь футбольного клуба, а потому, что был такой замечательный архитектор по фамилии Астон. Бирмингем славится своим диалектом. После того как я провел в Бирмингеме год, мне говорили, что у меня тоже появился бирмингемский акцент.

Но, как и все другие студенческие города, Бирмингем подвержен влиянию многих культур. Там достаточно большая китайская диаспора, много арабских кварталов. Помню, как-то я ехал в аэропорт и выглядывал в окно — и на минуту мне показалось, что я нахожусь не в Англии, а совершенно в другой стране. Кругом были босые дети, все надписи — на арабском языке, повсеместно шла стихийная торговля фруктами. И я спросил водителя, где мы, собственно, едем. Он ответил, что мы едем по Бирмингему. В городе есть несколько театров, замечательные парки. Отмечу, что парки в Британии — это, пожалуй, одни из лучших парков в мире, в которых я был, потому что они устроены в полном соответствии с принципом «все для людей». В общем, город очень разнообразный, интересный. В нем стоит побывать.