Максим Ростиславович Демин:

Йена

Йена — небольшой университетский городок в центре Германии. Йенский университет был основан еще в 1558 году, однако его звездный час пробил на рубеже XVIII-XIX веков. В это время в университете работали Фридрих Шиллер, философы Фихте, Шеллинг и Гегель, в городе жили романтики Людвиг Тик и братья Шлегели. С тех пор Йена на долгое время стала центром образовательного туризма и академического паломничества. Когда в 2001 году я поступил в Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, я не предполагал, что через два года смогу покинуть Петербург и целый семестр проучиться в этом немецком университете. Такая возможность представилась благодаря стипендии фонда ZEIT-Stiftung, основанного Эбелин и Гердом Буцериус, владельцами и издателями еженедельника Die Zeit.

ZEIT-Stiftung некоторое время сотрудничал с факультетом философии человека РГПУ им. А.И. Герцена. Думаю, эта стипендиальная программа была рассчитана на более зрелого исследователя, чем студент третьего курса, которым я тогда был. Оглядываясь назад, понимаю, что мне просто крупно повезло, когда мой проект по изучению немецкой философии середины XIX века фонд поддержал. Эта поездка позволила получить не только опыт проживания в другом городе, в другой стране, но и опыт самостоятельной жизни, которого у меня не было в родном Петербурге, где я жил с родителями. К двадцати годам я имел весьма скромный опыт путешествий. В моем представлении город должен был быть построен на берегах красивой полноводной реки, причем на одном из них должна была находиться значимая достопримечательность — например, большой музей. Я успел побывать в Москве, Выборге, Новгороде и Гамбурге. Все эти города только подтверждали мое представление. Рассматривая перед поездкой карту Йены, я рисовал в своем воображении величественные набережные и уходящие вглубь средневековые улочки. Оказалось, что река, которую я видел на карте Йены, была совсем не в центре города, да и вряд ли ее можно было назвать полноводной; никакого музея на ее берегах не было. Мне важно вспомнить это смешное по своей наивности заблуждение. Оно раскрывает мои ожидания от города. Наверно, главный опыт, который я вынес из путешествия, — это опыт пересмотра своих представлений и осознания того, что люди могут придерживаться весьма различных убеждений. Мне долго пришлось привыкать к мысли, что комфортные и интересные для проживания города могут быть совершенно разными. В Йене отсутствие большой реки компенсировалось холмистой местностью. Для человека, выросшего на болотистой низменности, эти возвышенности воспринимались не иначе как горы. Новый ландшафт был непривычен: казалось, что равнины и холмы будут бесконечно чередоваться, нигде не пересекаясь реками. Однако со временем я начал вживаться в этот ландшафт и понимать его своеобразие.

Тема взросления через путешествие — типичная тема немецкой литературы рубежа XVIII-XIX веков. Во время стажировки я зачитывался отрывками из «Страданий юного Вертера», «Генриха фон Офтердингена», примеряя на себя одежды главных героев. В Йене было легко играть с ее романтическим прошлым. Большинство философов, работы которых я приехал изучать, некоторое время жили в этом городе. Об этом говорили дома в центре города, увешанные табличками с именами известных постояльцев. Представить в деталях повседневный городской опыт университетских ученых Йены XIX века можно было, купив в книжном магазине подробную карту. Изучали мы ее вместе с итальянским аспирантом Маттео Гвидотти. Он приехал в Йену дописывать диссертацию, общие научные интересы нас сблизили, и мы подружились. Как-то вечером, купив вина и взяв из дома бокалы, мы пробрались в сад с беседкой на Фурстенграбен (Fürstengraben). В ней, по преданию, встретились Шиллер, Гёте и братья Гумбольдты. Согласно иконическому изображению этой встречи они пили вино и вели беседы. Мы с Маттео сделали то же, став частью — хочется верить, значимой — истории этой беседки.

Конечно, после российского университета на меня произвел сильное впечатление демократизм отношений преподавателей и студентов. Хорошо помню, как в клубе «Грюновский» (Grünowski), расположившемся в небольшом особнячке за знаменитым Йенским театром, мы с моим немецким знакомым встретили одного из наших преподавателей. Я как-то засмущался, а мой знакомый, наоборот, без всякого смущения подошел к учителю для светской беседы. Как я чуть позже узнал, некоторые преподаватели устраивали домашние вечеринки, куда помимо коллег приглашались и студенты, так что ничего необычного в случайном общении в клубе не было.

Многие преподаватели с радостью участвовали в игре с романтическим наследием. Так, мой научный руководитель, специалист по философии Гегеля профессор Клаус Фивег, как-то пригласил меня присоединиться к компании, планирующей длительную прогулку вокруг города по маршруту, излюбленному великим немецким идеалистом. Продолжительные, иногда по пять-восемь часов, пешие прогулки — занятие, которое может доставить огромное удовольствие и поражает неожиданными открытиями. Так, однажды, прогуливаясь возле города, я случайно набрел на знаменитое поле битвы Наполеона с прусскими войсками.

Однако это проживание истории Йены начала XIX века было только частью моего опыта. Понять современность казалось значительно сложнее, а интересовала она меня нисколько не меньше прошлого. Во-первых, я был в настоящей Европе, в самом центре Германии, в стране с высоким уровнем жизни; во-вторых, Йена, находящаяся в земле Тюрингии, входила в состав ГДР. Следы разделения Германии на Восточную и Западную все еще были хорошо видны. В-третьих, мне удалось подружиться с большим количеством симпатичных людей из самых разных стран. Нужно сказать, что именно общение с самыми разными людьми помогло разрушить некоторые сложившиеся стереотипы, но главное — просто больше узнать об очень разных вещах. Я благодарен моему венгерскому другу, который был на несколько лет старше меня и опытнее в жизни. Когда-то в детстве он учился в Москве, так как там работали его родители. Между собой мы говорили по-русски. Это были очень интересные разговоры, тем более что в то время я почти ничего не знал о жизни в странах Восточной Европы.

Несмотря на то что после объединения двух Германий прошло уже почти 15 лет, разница между западными и восточными немцами чувствовалась даже в поведении студентов. Так, например, студенты из восточных земель вместо обычных сигарет предпочитали курить самокрутки. И в этом было не только прагматичное желание сэкономить (фабричные сигареты облагались существенно большим налогом), но и чувствовалась какая-то нонконформистская бравада.

Социалистическое прошлое и его послереформенное настоящее особенно были заметны в районе Лобеда — месте, где располагались студенческие общежития. Когда-то это была отдельная деревня. В конце 1960-х годов она была застроена многоквартирными панельными домами и стала частью города. Я жил на улице Рихарда Зорге и, в отличие от многих немецких студентов, хорошо знал, в честь кого эта улица названа. Некоторые дома были санированы, другие расселены и ожидали сноса. С исторической частью города этот район соединял трамвай, отлично помогавший преодолевать немалое расстояние до центра. Этот новенький трамвай казался мне верхом технологического прогресса. Забавно, что у некоторых знакомых Йена вызывала совсем другие ощущения. Если мне, особенно в первый месяц, казалось, что я живу в городе будущего, где даже спальные районы выглядят как элитное петербургское жилье, то для моей американской знакомой, также приехавшей в Йенский университет на один семестр, город был одним из постдепрессивных регионов бывшей ГДР.

Облик Йены существенно поменялся после объединения Германии, вложившей немало денег в ремонт старых и строительство новых зданий. Изменился и университет. В конце 2001 года было открыто новое здание библиотеки, ставшей символом обновления всего университета. Стеклянный фасад со светлым холлом, изломанные линии абриса делали объемное здание визуально не столь внушительным. Кстати, здание Йенской библиотеки похоже на центральное здание библиотеки Гёттингена, которое было построено десятью годами ранее по проекту Экхарда Гербера. Как это заведено в немецких библиотеках и, вероятно, в большинстве современных библиотек, значительная часть книг стояла на полках, заказывать нужно было только старые издания. В то время возможность свободно взять любую книгу с полки просто опьяняла. Между библиотекой и зданием департамента философии был устроен небольшой сад с кустами цветов и фонтанчиком в центре. В нем можно было посидеть с кофе. Иногда в теплую погоду прямо среди цветов у фонтана устраивались семинары, причем атмосфера сада совсем не мешала работе.

Домой я возвращался с огромным количеством ксероксов и книг. Специально для того, чтобы не платить деньги за перегруз в самолете, ехал автобусом. Дорога домой на автобусе давала ясное представление о том, насколько Йена далека от Петербурга. Это было длившееся около двух суток отдельное драматическое приключение, хотя и без вертеровских страстей. Когда я уезжал из Йены, мне казалось, что я больше не вернусь в этот город и вряд ли скоро приеду в саму Германию. Мне казалось, что этот опыт будет уникален в своей неповторимости. Однако, как показало прошедшее с тех пор время, мрачные предчувствия, к счастью, были обманчивы. Со многими друзьями, которых я встретил в Йене, я до сих пор поддерживаю теплые отношения. Стажировка в Йене не стала финальной точкой академических путешествий, а лишь открыла пространство для новых возможностей.