Елена Моисеевна Рогова:

Глазго

Я была в Глазго в 1994 году. Это была моя первая поездка за границу с научными целями. В то время реализовывалась программа TEMPUS по созданию в России магистерских программ. В рамках этой программы был объявлен большой конкурс среди вузов на поездку на стажировку. Я тогда была аспиранткой в Финансово-экономическом университете. Нам предложили подать документы на конкурс. Можно было поехать в Глазго, Йену и Гренобль, но так как единственным языком, который я хорошо знала, был английский и я всегда увлекалась Шотландией, ее культурой и историей, то я выбрала Глазго. Подала документы на конкурс и выиграла. Мне пришлось сдать экзамен TOEFL. Я получила сертификат и после этого поехала в Глазго.

Я оказалась на стажировке в бизнес-школе Университета Стрэтклайда. Процесс моего обучения там был построен следующим образом. Во-первых, у меня был там руководитель, который являлся координатором программы TEMPUS и с которым мы обсуждали и план моего обучения, и отчет. Во¬вторых, я должна была посещать занятия, а в конце — написать отчет о том, что я делала. За триместр обучения мне надо было набрать 20 кредитов для того, чтобы получить зачет. Я посещала курсы, в основном посвященные темам, близким теме моей диссертации, — финансы и инвестиции. Занятия начинались в 9 часов и заканчивались в 16. Очень интересными были сами занятия. На них было много дискуссий, разборов кейсов. Очень многое из этого я потом использовала в своей жизни. Причем занятия компоновались так, что длительных перерывов между ними не было, хотя проходили они в разных зданиях кампуса. Если перерывы все-таки случались, я шла либо в бассейн, где у меня был льготный бесплатный абонемент, либо в библиотеку, либо в кампус, где у меня был офис. Хотя я делила его с двумя китайскими аспирантками, тем не менее могла там спокойно заниматься. После занятий шла в библиотеку. Тогда еще не было интернета, поэтому в библиотеке мы проводили довольно много времени — копировали статьи, делали записи. Потом, в 18-19 часов, я шла из университета домой.

Мою поездку финансировал Евросоюз, но так получилось, что все деньги я получила фактически в последний день пребывания в Глазго, то есть три месяца я прожила практически без денег, поэтому вынужденно пользовалась всеми благами бесплатной инфраструктуры Глазго. Надо сказать, что в этом плане Глазго прекрасный город. В частности, там все городские музеи бесплатные, что было большим подспорьем. Кроме того, меня приглашали куда-то коллеги из бизнес-школы, знавшие о моем незавидном финансовом положении и интересовавшиеся Россией, — либо на обед, либо на экскурсию, либо на автомобильную прогулку. В воскресенье, как правило, я ходила в какой-нибудь музей или просто гуляла по городу. У меня, несмотря на приличный английский, было достаточно много языковых проблем. Производит неизгладимое впечатление шотландский акцент. Сначала ты практически ничего не понимаешь из того, что они говорят. Потом просто к нему привыкаешь.

В нашей стране — по крайней мере там, где я училась в аспирантуре, — особой академической жизни не было. В 1990-е годы ощущалась некоторая растерянность при мысли о том, что будет дальше, как дальше будут развиваться наука и образование. Все скорее стремились как-то зарабатывать деньги на жизнь. У нас были очень интересные курсы, были редкие выступления хороших ученых, кафедральные семинары, конференции, но все это происходило от случая к случаю. Я работала во время учебы в аспирантуре, потому что иначе просто невозможно было обеспечить себе нормальное существование. Когда я попала в Глазго, я поняла, что такое настоящая академическая жизнь. Там что-то постоянно происходило, постоянно шли какие-то семинары, проходили живые дискуссии. Студенты все время устраивали разные интересные мероприятия. Конечно, больше всего меня потрясла библиотека. Понятно, что с тех пор я побывала во многих местах, видела самые разные библиотеки, но тогда, когда я попала в библиотеку Стрэтклайда, она произвела на меня большое впечатление. Там можно было копировать все, что важно, ведь у нас в то время никаких ксероксов не было. Там я нашла много очень полезных материалов для своего исследования. Я серьезно продвинулась в своей работе над диссертацией, хотя еще за три месяца до поездки думала, что двигаться уже некуда. Там у меня появились значимые научные контакты, которые мне потом пригодились.

Я вновь оказалась в Глазго в 2011 году на конференции в том же университете. Конечно, большинство из тех людей, с которыми я общалась там, уже в этом университете не работают в силу академической мобильности, но привязанность к этому месту у меня сохранилась. Приятно просто пройтись по аллеям и лужайкам кампуса, посмотреть на современные скульптуры, посетить местный стадион. Вышка — международный университет, у нас достаточно много зарубежных преподавателей. Но в Стрэтклайде даже в 1990-е годы среда была абсолютно международной. Было много людей из разных стран, много разных языков и акцентов. Хотя наши занятия проходили на английском языке, но преподаватели были из Испании, Италии, Латинской Америки, Бельгии и др. В общем-то, преподавателей-британцев практически и не было. Состав студентов тоже был абсолютно интернациональным. Были студенты из Китая, Индии, Украины, Казахстана, Колумбии и других стран.

Однако я оказалась единственной россиянкой. Причем это был 1994 год. Тогда не было еще ни Шенгена, ни Евросоюза в таком формате, в котором он существует сейчас. Тем не менее было ощущение, что это единая Европа, — и это было здорово. Эта интернациональная атмосфера накладывала отпечаток на преподавание, потому что дискуссии, которые проводились на занятиях, имели сравнительный характер. Так, например, если мы изучаем банкротство, то тут же все начинают активно обсуждать то, как обстоят дела с банкротством в разных странах. Занятия проходят достаточно интенсивно. Сначала читается часовая лекция, а потом сразу же проходит часовой семинар, то есть эти формы занятий не отделены одна от другой промежутком времени, как у нас. Мне было немного трудно в этом плане, потому что я привыкла к другому способу подачи материала. Но хорошо, что к преподавателям всегда можно было подойти и после занятий задать любой вопрос. Я — человек, воспитанный на классической британской литературе. Я много читала про Шотландию, мне нравится творчество Роберта Бёрнса, Вальтера Скотта, Роберта Стивенсона, Арчибальда Кронина. Поэтому я, собственно, и захотела поехать именно туда. И мне казалось, что когда я приеду в Шотландию, то увижу нечто угрюмое, серое, мрачное. Когда же я там оказалась, то ничего мрачного не увидела. Мне даже, вероятно, и с погодой повезло — в основном было достаточно солнечно, несмотря на то что это север Великобритании: в ноябре и декабре цвели розы, а снег выпал только однажды, в день моего отъезда. Кроме этого, люди в большинстве своем оказались очень открытыми, дружелюбными, причем это касалось не только людей из университета, но и тех людей, с которыми приходилось общаться в магазинах, музеях, на улице. Они очень охотно со мной говорили, помогали мне, старались не просто формально меня «отбоярить», а действительно решить мою проблему.

Одна чудесная история произошла со мной в общежитии. Там в основном жили аспиранты и люди, которые приезжали по обмену, вроде меня или гостевых преподавателей. Условия были достаточно спартанскими, удобства на этаже, но у каждого своя комнатка, а вот кухни — общие. У меня было очень мало денег, поэтому я покупала только молоко, йогурт, мюсли — и все. В университете мне еще давали талончики на обед. Так вот, однажды я обнаружила, что у меня стали пропадать продукты из холодильника. В итоге, поскольку денег у меня не было, я просто написала записку о том, что я — аспирантка из России и у меня нет денег на то, чтобы постоянно угощать соседей. И через некоторое время продукты перестали пропадать, а я нашла у себя на полке упаковку шотландского печенья и записку с извинениями. Это было очень трогательно.

В Шотландии я была не только в Глазго. В университете надо мной взяли шефство, и благодаря этому меня приглашали на обед, ужин или в гости. Поэтому я побывала в разных уголках этой страны, была и в горах, и на побережье. Вообще, это была моя первая по-настоящему заграничная поездка. До этого я была в Праге в конце 1980-х и в Берлине в начале 1990-х в составе студенческих групп. Это были все-таки еще постсоциалистические города. По контрасту с ними Глазго и Шотландия в целом произвели на меня совершенно неизгладимое впечатление. Я была абсолютно одна, и устроено все было по-другому. Там чувствовался тот дух свободы, который я нигде ранее не ощущала.

Глазго, конечно, менялся. В 1994 году там было несколько заброшенных кварталов, из которых ушли люди: стены домов в них были сплошь покрыты граффити, заходить в эти кварталы не рекомендовалось — и действительно было страшно. Сейчас этого нет. На месте этих домов либо разбили парки, либо построили современные, не выбивающиеся из общего стиля сооружения. Очень преобразился порт. Он находился неподалеку от моего общежития и тоже был в плохом состоянии. Теперь там очень красивая прогулочная зона. Таким образом, город поменялся в лучшую сторону.

Как уроженка и житель Санкт-Петербурга, я знаю, что такое соперничество между городами за первенство. Это соперничество есть и в Шотландии. Глазго — вторая столица Шотландии, и этот город сильно отличается от Эдинбурга, официальной столицы. Глазго — город, интересный с точки зрения архитектуры стиля модерн, очень дружелюбный. Там есть чем себя занять, что посмотреть и куда сходить. Там работали интересные архитекторы начала ХХ века. В Глазго красивый кафедральный собор с потрясающими витражами, картинная галерея, постройки, оставшиеся от всемирной ярмарки начала 1970-х годов, совершенно потрясающее поместье с музеем, где можно посмотреть на то, как пасутся шотландские мохнатые коровы. Все это можно обойти и объехать за два-три дня. А дальше надо ехать в Эдинбург, благо между городами всего час езды. Эдинбург тоже мне очень понравился. Это красивый город со средневековой архитектурой, которой в Глазго нет. Эдинбург — это история Шотландии. Там находится замок Марии Стюарт, театры, музей виски и много всего другого, чем известна во всем мире Шотландия. Он очень красиво расположен — как настоящий средневековый город, с замком на горе. Поэтому обязательно надо съездить в Эдинбург. Но он мне показался немного снобистским, напыщенным. Глазго в этом отношении менее напряженный и более спокойный. Мне, как жителю Петербурга, Глазго ближе. Так как я очень люблю Роберта Бёрнса, то съездила еще в Дамфрис, где он похоронен. Его могила — это средоточие народной любви. Там всегда цветы. Это очень красивое, трогательное место. Вообще мне Глазго очень понравился, и, наверное, если бы была возможность поехать туда еще раз, то почему бы и нет. Конечно, и у него есть недостатки, но это очень красивый, интересный для жизни город.