Илья Николаевич Инишев:

Фрайбург

Впервые я оказался во Фрайбурге в 2002 году на стажировке при поддержке Германской службы академических обменов. Я провел там три месяца. Еще три месяца я провел во Фрайбурге весной 2005-го. В то время я интересовался немецкой философией XX века, в частности феноменологией Хайдеггера, а Фрайбург — это город, который в философском сообществе ассоциируется в первую очередь с феноменологической философией, с именами Эдмунда Гуссерля и Мартина Хайдеггера. Гуссерль был основателем этого движения, а Хайдеггер был учеником Гуссерля, который впоследствии стал его оппонентом. Поэтому основной целью моего визита была возможность работы в университетской библиотеке и в филиале архива Гуссерля, который там находился. Сегодня возможность посещения библиотек не кажется нам таким уж существенным фактором для успешной научной работы, но в то время интернет еще развивался и, соответственно, электронные книги не были широко распространены. Поэтому, если вам был необходим доступ к литературе по вашей теме, следовало найти возможность приехать в соответствующую библиотеку и провести там какое-то время. Вместе с тем во Фрайбурге была еще жива сама феноменологическая традиция. К примеру, там работал профессор, который был личным ассистентом Хайдеггера в последние годы его жизни — с 1972-го по 1976-й, и задачей этого ученого была подготовка проекта полного собрания сочинений Хайдеггера. К тому же я хотел побывать в тех местах, с которыми связана большая часть истории предмета моего интереса.

В позднесоветском — как, впрочем, и в постсоветском — университете постоянно присутствовало навязчивое ощущение производства, конвейера, принуждения. В Германии впечатления были совершенно иными. Там сама организация учебного процесса существенно отличается. Нет распределения студентов по курсам и группам. Студенты самостоятельно конструируют свою учебную траекторию и выбирают курсы, исходя из собственных предпочтений.

Если в российском университете семинары проходили в режиме проверки результатов самостоятельного прочтения студентами текстов, то на немецких семинарах обстановка была более свободной, более дискуссионной, и задача семинара состояла в том, чтобы — насколько это возможно — произвести новые знания. Меня, например, тогда очень впечатлила такая процедура, как ведение протоколов во время семинарских дискуссий. На следующем семинаре копии протокола раздавались всем участникам для дальнейшего обсуждения. И заканчивался семинар каким-то текстом, в котором фиксировались результаты проделанной работы.

Немецкие университеты в значительно большей степени, чем российские, интегрированы в культурную инфраструктуру города. Они более открытые. В частности, посещать лекции и семинары может любой желающий. Не требуется ни разрешения от преподавателя, ни оформления пропуска. И жители города пользуются этой возможностью. К ним относятся как к полноценным участникам семинара. Понятно, что некоторые преподаватели испытывают от этого известный дискомфорт, поскольку эти люди, конечно, занимают какую-то часть времени, соответственно «отнимая» его у студентов. Но мне кажется, что для самих студентов это важный и положительный опыт. Таким образом они с самого начала находятся в коммуникативной ситуации с людьми, которые мыслят не так, как они сами, — людьми, которые не разделяют студенческий габитус, студенческие цели: например, завершить курс, получить хорошую отметку. Им интересна сама тема, других прагматических интересов у них, разумеется, нет.

Многие курсы в немецких университетах основываются на исследованиях, которыми в данный момент занят профессор. Таким образом он апробирует свои идеи, вынося их на суд критически настроенной публики, делится актуальными результатами своих исследований. У нас преподаватель пытается раствориться в самом предмете, то есть его задача — стать максимально невидимым, вывести на первый план материал. В немецкой аудитории в поле зрения постоянно находится и сам процесс интерпретации. В Германии исследования составляют интегральную часть университетской жизни. У нас все-таки до сих пор наблюдается определенный перекос в сторону преподавательской активности. При этом у многих немецких доцентов и профессоров заметно стремление к обретению собственного исследовательского профиля. Это — одно из условий успешной университетской карьеры. Если говорить о философии, то здесь исследовательский профиль зачастую дополняется стилистическим своеобразием. Для немецкого университетского философа, как мне показалось, очень важно, чтобы его идеи находили отклик не только у студенческой аудитории, но и у широкой общественности.

В кампусе и в ближайших окрестностях есть несколько кафе различного типа. Это помогает распространить академическую жизнь за пределы аудитории. К примеру, в кафе преподаватель и студенты могут продолжить дискуссию, начатую на семинарском занятии. Эта континуальность между аудиторной и внеаудиторной жизнью мне показалась интересной особенностью организации немецкого университета. У нас в этом отношении наблюдается серьезный дисбаланс: в аудиториях проходит достаточно интенсивная и кратковременная работа, но после занятий все стремятся покинуть университет, поскольку ни студенты, ни преподаватели не чувствуют себя здесь комфортно. Мне кажется, что это — серьезный недостаток, поскольку многие вещи, многие проекты, многие вопросы наиболее продуктивно обсуждаются как раз в этой неформальной обстановке.

Я жил в деревушке в 5 километрах от Фрайбурга. Поначалу тот факт, что я живу не в городе, показался мне недостатком, однако я довольно быстро пришел к противоположному выводу, поскольку окрестности Фрайбурга оказались очень живописными и хорошо приспособленными для продолжительных прогулок.

Я арендовал комнату в довольно большом доме, принадлежащем пожилой паре. Оба были достаточно далеки от философии, хотя хозяин дома и имел отношение к университету: когда-то преподавал в нем теологию. Однажды транслировался телевизионный фильм, посвященный Мартину Хайдеггеру. Они помнили о предмете моего интереса, поэтому сразу же позвали меня, когда он начался. Очевидно, они знали, кто такие Хайдеггер, Гуссерль, какое значение Фрайбург имел для философии конца XIX — начала XX века. Все это свидетельствовало о том, что философия составляет неотъемлемую часть местной городской культуры. Во Фрайбурге ощущается связь между местностью и университетом — своего рода диффузия, взаимное проникновение сложной теоретической и общей популярной культуры. Во Фрайбурге люди гордятся причастностью Фрайбургского университета и города Фрайбурга к традиции большой философии, тем, что часть местной профессуры вошла в воображаемый пантеон европейской философии. При этом им хорошо известно и о национал-социалистическом прошлом Хайдеггера. В том же фильме о фрайбургской феноменологии присутствовали кадры 1930-х годов. На этих кадрах можно было увидеть здания университета, увешанные флагами с нацистской символикой. Это были те же здания, которые я видел лишь пару часов назад. В тот момент у меня возникло ощущение близости прошлого. Я понял, что во Фрайбурге прошлое не игнорируется, но, напротив, рассматривается как неотъемлемая, хотя и трагическая, часть истории города.

После публикации скандальной биографии Хайдеггера традиция фрайбургской феноменологии оказалась в довольно сложной ситуации. Например, Гюнтер Фигаль, занимающий ту же позицию в университете, что и некогда Хайдеггер, и как минимум в этом отношении являющийся его преемником, в прошлом году резко дистанцировался от философии и личности Хайдеггера, выйдя из состава Хайдеггеровского общества, которое он возглавлял на тот момент. Появились инициативы, направленные на то, чтобы прервать традицию фрайбургской феноменологии и переориентироваться на образцы философствования, не скомпрометированные в политическом отношении, — например, на аналитическую философию. Вполне вероятно, что эта история может закончиться разрывом отношений между Фрайбургом и его философской традицией.

На мой взгляд, Фрайбург — один из тех городов, которые осмысленнее посещать не в экскурсионном режиме, а в режиме неспешного проживания. Пожалуй, его преимущества раскрываются лишь тогда, когда вы находитесь в нем не как турист, а как человек, нуждающийся в благоприятной среде для какого-то — например, исследовательского — опыта.

В этом городе для меня были важны те места, которые связаны с фрайбургской феноменологией. Это прежде всего университет, дом Хайдеггера в Церингене и дом Гуссерля на Лореттоштрассе. Церинген — это городской район, расположенный в северной части Фрайбурга. Фактически это уже пригород. Он состоит в основном из особняков. Один из них принадлежал Хайдеггеру. Он построил его в 1924 году по проекту своей супруги. Когда Хайдеггеру было уже за 80 и ему стало достаточно сложно подниматься по лестницам основного дома, то для него был построен еще один дом на том же участке, так называемый Alterssitz («убежище старика»). Специфика этого дома состояла в том, что он был встроен в ландшафт таким образом, что располагался на двух ярусах. В дом можно было попасть как с первого этажа, так и со второго. На первый этаж — с соседней улицы, а на второй — с участка Хайдеггеров.

Гуссерль занимал часть большого четырехэтажного дома на Лореттоштрассе. Напротив дома через дорогу находится небольшая гора (Лореттoберг). Известна она, помимо прочего, тем, что Гуссерль едва ли не каждый день совершал по этой горе прогулки в сопровождении своего тогдашнего личного ассистента Ойгена Финка.

Достоин упоминания и знаменитый Фрайбургский кафедральный собор (das Freiburger Münster). Он строился на протяжении нескольких столетий, поэтому представляет собой композицию из разных архитектурных стилей. Часть собора романская, а более поздние пристройки, включая башню, готические. Достроен он был уже в XVI веке. На площади вокруг собора, как и в Средние века, располагается сельскохозяйственный рынок. На нем торгуют крестьяне из окрестных деревень, причем, что интересно, по большей части французских, поскольку Фрайбург находится на границе с Швейцарией и Францией и для приграничных французских крестьян это ближайший крупный город.

Если говорить об академическом стиле жизни, то во Фрайбурге присутствует композит важных для этого стиля жизни возможностей: это насыщенная, компактная и вместе с тем по-настоящему университетская пространственная среда. Гуманитарный кампус располагается на очень компактной территории. В итоге различные элементы академической жизни, такие, например, как работа с текстами и коммуникация с коллегами, могут совмещаться в течение дня без особых логистических сложностей. «Гастрономическая инфраструктура» кампуса также помогает сделать академическую жизнь распределенной, вынести ее за пределы аудитории. В каком-то смысле академическая жизнь становится более целостной, объемной. И все это — рядом с невероятной природой, живописными местами, окружающими город. В этом плане, на мой взгляд, Фрайбург — один из самых комфортных городов для академической жизни. В городе ввиду его скромных масштабов минимум внешней социальной динамики: ни рок-концертов, ни спортивных событий, ни интенсивной театральной жизни. Тем не менее сама инфраструктура и не в последнюю очередь география города предоставляют замечательные условия для продуктивной академической деятельности.